Саладин: Великий и Ужасный? | #познавательный@basilikn
В истории Ближнего Востока есть персонаж, которого принято считать благородным, и чьё безупречное поведение резко контрастирует с ужасными выходками его варварских врагов. Речь идёт о султане Салах ад-Дине (Саладине), прозванном «победителем крестоносцев» и вернувшем в 1187 г. Иерусалим мусульманам. Разберём же этот грандиозный миф — с поправкой на то, что социальные нормы Средних веков, мягко говоря, немного не соответствовали нашей современной морали.
На протяжении столетий Саладин изображается настоящим Рыцарем с большой буквы, у которого учились гуманизму и нравственности дикие европейцы, — и чьи жизненные принципы якобы легли в основу пресловутого рыцарского Кодекса чести. В качестве одного из наивысших проявлений великодушия султана преподносится то, что в 1187 г. он позволил франкам уйти из осаждённого Иерусалима, — в то время, как крестоносцы, взяв город в 1099 г., разграбили его и учинили чудовищную резню. Это центральный эпизод мифа о милосердном Саладине — и здесь необходимо учитывать ряд объективных факторов.
В 1187 г. у Саладина ещё не было героического, романтического или рыцарского образа. Он неоднократно приказывал казнить пленных франков — вот лишь несколько эпизодов.
⭕ 23 ноября 1177 г. — за два дня до поражения при Монжисаре — султанские воины захватили пленников в окрестностях Аскалона (Ашкелона), и монарх велел отрубить им головы.
⭕ В 1178 г. франки, разграбившие окрестности Хамы, были доставлены к султану. Тот велел обезглавить их «набожным людям, сопровождавшим его», — то есть исламским законоведам (улемам).
Примечательно, что Саладин почти всегда обращался к улемам за одобрением кровопролития — хотя некоторые его приближённые, наоборот, проявляли гораздо больше сочувствия к невольникам. Сохранилась история, когда один из придворных уговорил повелителя не убивать пленного христианского юношу, но обменять его на пленного мусульманина. Известна фраза Кади аль-Фадиля — личного секретаря и доверенного лица султана: «Убивать пленника со связанными руками...это дурное деяние».
⭕ В 1179 г. в сражении на реке Иордан в плен к сарацинам попал Балдуин Ибелин — отпрыск влиятельной династии Иерусалимского королевства (его брат Балиан II Ибелин будет защищать Иерусалим от Саладина в 1187 г.). Узнав, что Балдуин не может собрать выкуп, Саладин распорядился «вытащить из его рта все зубы». Потеряв пару зубов, Балдуин взмолился о пощаде, и султан увеличил сумму до 200 000 безантов. В итоге за рыцаря заплатил византийский император Мануил Комнин.
⭕ В августе 1179 г. — после битвы у брода Иакова — Саладин казнил большинство из 700 или 800 тамплиеров и других обитателей замка Шастеле. Они были расстреляны арбалетными болтами в затылок.
⭕ 1183 г. — умерщвлены все взятые в плен люди одиозного французского рыцаря Рено де Шатильона (около 170 человек) – «в наказание за их замысел против Священного дома Каабы в Мекке». Абу Шама аль-Макдиси и Ибн аль-Асир уточняют, что невольников разослали в Египет, Медину, Мекку и, вероятно, в Багдад, где и казнили.
⭕ Тоже 1183 г., моряки с корабля Рено сдались и получили аман (гарантии безопасности) — то есть им надлежало сохранить жизнь. Однако султан потребовал казнить франков, заявив: «Божий приговор над людьми, подобными этим, не представляет затруднений для учёных, он вполне ясен. Пусть будет исполнено решение убить их». По замечаниям исламских хронистов, это возмутило даже Аль-Малика аль-Адиля (Сайаф ад-Дина) — младшего брата Саладина, впоследствии правителя Айюбидского султаната.
⭕ 4 июля 1187 г., разгром крестоносцев при Хаттине. Почти все пленные тамплиеры и госпитальеры (200 - 230 человек) были обезглавлены, а Саладин то ли собственноручно убил Рено де Шатильона, то ли велел с ним расправиться. Также сообщается, что султан обмакнул палец в кровь Рено и провёл им по своей щеке.
⭕ Летом 1191 г. после двухлетней осады под ударами крестоносцев пала Акра — и они поступили точно так же, как много раз до этого поступали сарацины: истребили население города (около 3000 мусульман). Король Ричард I Львиное Сердце, взявший Акру, до сих пор имеет репутацию чудовища. Впрочем, в качестве одной из причин побоища исламские авторы называют месть мусульманам за аналогичные действия. Кроме того, Роджер Ховеденский — пожалуй, самый информированный английский хронист второй половины XII в. — отмечает, что Саладин сыграл косвенную роль в этой бойне, спровоцировав Ричарда на зеркальные меры: 18 августа 1191 г., ещё до падения города, султан велел перебить всех имевшихся у него пленных франков. Факт резни пленников подтверждается разными источниками – в том числе, Ибн аль-Асиром, но уже после кровопролития под Акрой. Видимо, убийства всё же имели место (по словам Ибн аль-Асира, мусульмане сами убивали тех христиан, которых взяли в плен) — либо слухи о резне дошли до крестоносцев и обусловили решение Ричарда (а сомневаться в достоверности подобных слухов не было причин, учитывая поведение Саладина). Примечательно, что, узнав о резне в Акре, султан какое-то время приказывал приводить к нему всех захваченных франков и отрубать им головы в его присутствии.
Саладин разжигал вражду между мусульманами и христианами, ибо у него была конкретная цель: изгнать франков из Палестины. Жестокость султана не только соответствовала духу времени, но и имела утилитарный характер. Также Саладину приглянулась джихадистская доктрина Али ибн Тахира ас-Сулами (XI в.) — улема из Дамаска, автора небезызвестной «Книги джихада», который проповедовал борьбу с крестоносцами после Первого крестового похода. На ас-Сулами опирается, в частности, другой знаменитый улем — Абу Хамид аль-Газали (XI — XII вв.); его главный политический труд («Наставление правителям») включён в Федеральный список экстремистских материалов и запрещён в РФ. Вообще отсюда растёт очень многое — например, фетвы Усамы бен Ладена, который уже в наши дни развивал исторический исламский нарратив о современных «крестоносцах»; но об этом как-нибудь в другой раз.
Говоря о взятии Иерусалима крестоносцами (1099) и Саладином (1187), надо помнить, что крестоносцы брали его штурмом. По законам средневековой войны это давало победителям карт-бланш на грабежи, поджоги, изнасилования и убийства. Точно так же обстояли дела и у мусульман — можно вспомнить, например, захват османами Константинополя (1453), когда Мехмеду II, вопреки традиции, пришлось остановить своих солдат, которые просто уничтожали город, или осаду Вены (1683), когда великий визирь Мерзифонлу Кара Мустафа-паша надеялся вынудить венцев поднять белый флаг, дабы не отдавать город войскам после штурма, а преподнести его османскому султану Мехмеду IV. Иными словами, если население хотело сохранить свои жизни и (по возможности) имущество, то оно капитулировало. В противном случае всё заканчивалось атакой, разорением, реками крови и горами трупов. Саладин не брал Иерусалим штурмом, город сдался ему на заранее оговоренных условиях.
Изначально Саладин намеревался покорить город огнём и мечом. Как записал его секретарь Имад ад-Дин аль-Исфахани, султан при первой встрече сказал Балиану II Ибелину, руководившему обороной Иерусалима: «Вы не получите ни прощения, ни милосердия! Наше единственное желание навечно покорить вас… Мы будем убивать и брать вас в плен скопом, проливать кровь мужчин и обращать бедняков и женщин в рабство». То же самое подтверждается в письме Саладина — там сказано, что в ответ на просьбу франков об условиях капитуляции «мы наотрез отказались, желая только проливать кровь мужчин и обращать в рабство женщин и детей».
Балиан пригрозил, что, если не будет приемлемых условий сдачи, то вместо Иерусалима сарацины получат выжженную землю. Ибн аль-Асир передаёт речь Балиана: «Знай, о султан, что нас очень много в этом городе, одному Богу известно, сколько… если мы увидим, что смерть неизбежна, то клянусь Богом, мы убьём наших детей и жён, сожжём наше имущество, чтобы не оставить вас ни с динаром, ни с драхмой, ни с одним мужчиной или женщиной для порабощения. Когда это будет сделано, мы разрушим Святилище Скалы Купол Скалы, Куббат ас-Сахра, мечеть Аль-Аксу и другие священные места, мы убьём 5000 мусульман, которых держим в плену, убьём всех лошадей и других животных, которыми владеем. После этого мы выйдем сражаться с вами, и когда каждый из нас, прежде чем погибнуть, убьёт себе подобных, мы умрём с честью или одержим благородную победу!» Саладину не нужны были такие потери и разрушения. Все советники Саладина были за то, чтобы он предоставил гарантии, запрошенные франками, не принуждая их к крайним мерам, исход которых нельзя было предвидеть. «Давайте считать их нашими пленниками, – сказали они советники, – и позволим им выкупить себя на условиях, согласованных между нами», — передаёт Ибн аль-Асир.
Важный момент, о котором часто забывают: Саладин не отпускал франков из Иерусалима просто так. Они выкупали себя. Мужчина стоил 10 динаров, ребёнок (независимо от пола) – два динара, женщина – пять динаров. Все, кто заплатил требуемую сумму в течение 40 дней, были освобождены; те, кто не заплатил, стали рабами.
Поступок Саладина не являлся милосердным или великодушным — султан просто выполнил условия, на которых капитулировал Иерусалим. Это была нормальная практика. Крестоносцы тоже отпускали жителей Арсуфа (1101) и Сидона (1110), сдавшихся до взятия города. Кстати, не все иерусалимцы смогли выкупиться (хотя за некоторых платили — так, Балиан отдал 30 000 динаров за 18 000 бедняков). По сообщению Ибн аль-Асира, в плен попали 16 000 человек, по данным Имад ад-Дина аль-Исфахани — 15 000 (7000 мужчин, 8000 женщин и детей). «Женщины и дети вместе числом около восьми тысяч были быстро поделены между нами, их стенания вызывали улыбку на лицах мусульман, — вспоминает Имад ад-Дин. — О сколько милых женщин стало исключительной собственностью одного мужчины! Сколько близких было разлучено! Сколько знатных жён было опозорено, сколько девочек, едва достигших брачного возраста, выдано замуж; сколько девственниц обесчещено и сколько гордых женщин предано поруганию! Сколько алых женских губ было покрыто поцелуями, сколько строптивиц укрощено! Сколько благородных мужей взяли их себе в качестве наложниц, и как много высокородных дам было продано за гроши!»
Откуда же взялся миф о «благородном льве Востока»?
В первую очередь — из «Истории священной войны» Амбруаза Нормандского, летописца Третьего крестового похода (1189 — 1192) и капеллана Ричарда Львиное Сердце. В этом сочинении много вымысла, и главным врагом Ричарда предстаёт не Саладин, а французский король Филипп II Август. Начинает формироваться идеализированный образ Саладина. Он — победитель, а, значит, его надо показать хорошим, дабы все поняли, что Ричард потерпел поражение от достойного противника (тогда оно становится не таким горьким и позорным). Амбруаз придумал ряд сюжетов, которые в дальнейшем использовались в разных произведениях, — например, историю о том, как щедрый Саладин прислал прекрасную лошадь Ричарду, потерявшему своего скакуна в битве при Яффе. Капеллан английского монарха изобразил дружбу своего господина с султаном (отсюда легенда об их хороших отношениях), а также постоянно сравнивал обоих правителей, выставляя их славными рыцарями. Этот мотив лёг в основу романа Вальтера Скотта «Талисман, или Ричард Львиное Сердце в Палестине» (1825), повествующего о событиях Третьего крестового похода. «Христианский и английский монарх проявил тогда жестокость и несдержанность восточного султана, в то время как Саладин обнаружил крайнюю осмотрительность и благоразумие европейского государя, и оба они старались перещеголять друг друга в рыцарской храбрости и благородстве, — писал Скотт в предисловии. — Этот неожиданный контраст даёт, по моему мнению, материал для романа, представляющий особый интерес».
Возвеличивание Саладина постепенно превращалось в западную литературную и художественную традицию. Появлялись всё новые и новые рассказы, новеллы и поэмы, где культивировался не исторический, но такой понятный и привлекательный для европейцев образ султана, созданный ещё хроникёрами Третьего крестового похода. Позже английский король Генрих III (племянник Ричарда Львиное Сердце) заказал росписи на тему военной кампании своего дяди для нескольких дворцовых залов. Сюжетом одной из фресок стал вымышленный поединок между Ричардом и Саладином — хотя они никогда не встречались. Средневековые авторы «ассимилировали» Саладина, встраивая его в куртуазную модель и делая из исторической личности типичного для той эпохи героя рыцарских романов. Неудивительно, что в многочисленных произведениях — этаких образчиках fan fiction — султан становится настоящим рыцарем: щедрым, галантным и обходительным. Он путешествует по Европе, говорит по-итальянски и по-французски, участвует в турнирах и влюбляется в прекрасных дам. Сюжет о европейской поездке Саладина встречается даже в «Декамероне» Джованни Боккаччо.
Позже Саладину стали приписывать французское происхождение и придумали ему соответствующую аристократическую родословную. В XIV в. у менестрелей появился сюжет, где султан задумывается об обращении в христианство (и даже принимает его — как минимум, у одного автора). Словом, литературный персонаж и историческая личность переплелись так тесно и неразрывно, что в массовом сознании первое поглотило и подменило второе.
📝 Какие выводы можно сделать?
⭕ Реальный Саладин не имеет отношения к романтическим фантазиям о нём. Он не был ни самым милосердным и благородным, ни самым ужасным и кровожадным. История Ближнего Востока изобилует рассказами о монархах, правивших и до, и после этого султана, которые отличались воистину звериной жестокостью.
⭕ Идеализация Саладина автоматически означает демонизацию крестоносцев и средневековой Европы — что попросту неадекватно.
⭕ Кажется, что Саладин — это персонаж из глубины веков, не актуальный и никому не нужный сегодня, кроме медиевистов и сочувствующих. Однако наш историко-культурный багаж говорит об обратном. Имидж Саладина претерпел значительную трансформацию и прошёл через время и пространство — от фигуры в художественных произведениях («Декамерона» Джованни Боккаччо, «Талисмана» Вальтера Скотта и фильма «Царствие Небесное» Ридли Скотта) до кумира и образца для подражания знаменитых политиков, военачальников и террористов (Саддама Хусейна, Хафеза Асада, Усамы бен Ладена и др.). Звучит странно, но Саладин — один из известнейших восточных героев, созданных европейцами по своему разумению, исходя из собственных представлений о хороших человеческих качествах и моральном превосходстве — коим прототип не обладал. Тем ироничнее — и трагичнее.
📚 Некоторые источники: Абу Шама аль-Макдиси — «Книга двух садов в известиях двух династий»; Баха ад-Дин ибн Шаддад — «Жизнь Салах ад-Дина»; Ибн аль-Асир — «Полный свод всеобщей истории»; Имад ад-Дин аль-Исфахани — «История завоевания Сирии и Палестины Салах ад-Дином»; Михаил Сириец — «Хроника»; Роджер Ховеденский — «Деяния Генриха II и деяния короля Ричарда» и «Хроника»; Саймон Себаг-Монтефиоре — «Иерусалим. Биография»; Томас Эсбридж — «Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую Землю» и др.
